Мысль о покрывающих тело грязных и потных волосах большинству из них представлялась простонапросто отвратительной. Каилум прошел в следующее помещение большую галерею, опоясывающую цитадель. Сиял выложенный из белых и черных квадратиков пол. Вдоль стен через равные промежутки подпирали потолок белые колонны. А сами стены покрывали фрески. Рикус присоединился к своей партнерше. Фреска избрала гнома в броне из золотых пластин.
В руках он держал гигантскую палицу. Изпод золотой короны на плечи воина ниспадали нечесаные волосы. Его лицо скрывала густая борода, начинавшаяся почти у самых глаз, и свисавшая до середины груди. Проходя мимо фресок, мул обратил внимание, что все они изображали столь же бородатых гномов, как и того, на самой первой картине. Гномы обычно стояли рядами в величественных залах полутемных крепостей или в сумрачных подземных пещерах. Дойдя до самой последней фрески, мул остановился.
Как и та фигура, что встретила их в проходе, гном на рисунке сверкал ослепительножелтыми глазами и был одет в черные, отделанные золотом и серебром доспехи. На его шлеме красовалась богато украшенная самоцветами корона из странного белого металла. В руках король держал боевой топор с зазубренным лезвием, на котором плясали разноцветные огоньки. Но как ни интересно было изображение древнего короля, внимание мула привлекло другое. Рикус не мог отвести глаз от местности, на фоне которой художник запечатлел властителя. По зеленым лугам змеилась широкая лента голубой воды. Рядом раскинулись поля с явно съедобными растениями всевозможных форм и цветов. Речка скрывалась в лесу местами янтарном, местами багряном. Художник, видимо, решил приукрасить реальность. Зеленая земля вероятно, так он представлял себе рай.
Художники гномов всегда рисовали только то, что видели.
Разве ктонибудь видел чтолибо подобное? Да такого нет даже в лесу хафлингов! Идемте, позвал он, я привел вас сюда не за этим. Они свернули за угол и прошли по коридору, пока не добрались до тяжелой двери, украшенной медными барельефом, изображавшими голову бородатого гнома. Когда он закончил, немигающие голубые глаза уставились на тирян.
А потом дверь распахнулась. Это, наверно, эхо открывающейся двери, ответил он. Подумав, он, однако, передал свой факел мулу и, жестом приказав всем оставаться на местах, шагнул обратно, в темноту коридора, из которого они только что вышли. Может, пойти с ним? Мой отец сам о себе позаботится. Во всяком случае, он так считает. Ничего там нет, с раздражением сказал он. Обычно вребы летают тихо, словно сама смерть.
